Широко известно увлечение Цветаевой творчеством французского драматурга Э. Ростана (1868-1918). Высокий романтизм, которым отмечены его произведения, стал одним из первых источников, питавших ее вдохновение. На эту тему писали многие авторы. В центре внимания исследователей закономерно оказался интерес

к пьесе «Орленок» (1900) в историческом, театральном и литературном контексте. История перевода этой пьесы, который Цветаева осуществила в 1909 г., широко известна, в отличие от самого несохранившегося текста. Но ростановская тема далеко не исчерпана исследователями, ее аспекты разнообразны, и одним из наболее ярких примеров присутствия Ростана в творчестве Цветаевой стали эпиграфы для дебютного сборника «Вечерний альбом» (1910).

Первый эпиграф — к разделу «Детство:

Ah, mieux vaut repartir aussitôt qu’on arrive
Que de te voir faner, nouveauté de la rive.
Edmond Rostand (ВА: [5])

Второй эпиграф — к разделу «Любовь»:

Je vois dans tout but noble un but plus noble poindre,
Car lorsqu’on cut un reve on n’en prend pas un moindre.
Edmond Rostand (ВА: 75)

Перевод эпиграфов мы дадим чуть ниже. Прежде всего обнаруживается, что оба они взяты не из «Орленка», а из пьесы «Принцесса Греза [La Princesse lointaine]» (1895). В текстах Цветаевой прямые упоминания «Принцессы Грезы» не встречаются, косвенные — единичны, но присутствие эпиграфов доказывает не только хорошее знакомство с этим произведением Ростана, но и его важную роль в замысле сборника:  эпиграф концентрирует идею, которая раскрывается в стихах, и таким образом героиня первых двух частей проецирует себя на принцессу Грезу. Эта принцесса, действительно, воплощает собой мечту, хотя ее оригинальное имя буквально значит «Далекая».

Сюжет пьесы Ростана кратко выглядит так. Потрепанный корабль принца Жофруа Рюделя приближается к Триполису, где живет невеста византийского императора, принцесса Мелисинда. Истощенную команду воодушевляют капеллан и друг принца трубадур Бернар. Сам принц при смерти и не может сойти на берег. Бертран пробирается во дворец, восхищает принцессу рассказом о любви принца и зовет на корабль. Мелисинда заочно влюблена, но боится, что натурализм смерти разрушит очарование мечты. Вместо этого, увлекшись Бертраном, она соблазняет его своими «морскими» глазами, нежным голосом и золотом волос. Нежданный вопль о черном парусе (сигнал смерти принца) поражает обоих. Тревога оказалась ложной, парус — белым, но ушедшего не вернуть. Принцесса спешит на корабль, обручается с принцем, и он умирает счастливым. Мелисинда собирается уйти в монастырь, а корабль отправляет в крестовый поход.

«Принцесса Греза» — пьеса о мечте, о метаниях между высшей мечтой и земными соблазнами, о страхе разрушить мечту столкновением с живой реальностью, о высшем долге, повелевающем хранить верность за гробом и не снисходить к слабостям, а, напротив, возвышаться мечтой все выше и выше.

Эпиграфом к разделу «Детство» Цветаева поставила слова принцессы, сказанные над умирающим принцем.

В переводе Т. Щепкиной-Куперник они звучат так:

Но счастлив тот, кто чуждый брег покинет,
Пока еще он полон новизны;
Кто не допьет до пресыщенья кубок
И не увидит, как цветок увял (Ростан: 162).

Другими словами: как прекрасно умереть на заре жизни и на вершине счастья, едва познав жизнь («чуждый брег») с ее лучшей стороны. Цветаевой связала эту мысль с разделом «Детство», что логично, но в той же мере она относится и к героине раздела «Любовь», и ко всему сборнику вообще.

Эпиграфом к разделу «Любовь» стали пророческие слова капеллана (в переводе Щепкиной-Куперник):

В высокой, благородной цели вижу
Я цель еще светлей и благородней.
Кто в жизни раз хотя б узнал мечту,
Тому вернуться к пошлости уж трудно (Ростан: 108).

Здесь намек на то, что, познав высокое, команда корабля уже не сможет вернуться к обыденной жизни. Действительно, после смерти принца корабль отправляется в Св. Землю. То же происходит и с героиней, она становится невестой Христовой.

Применительно к героине «Вечернего альбома» это, по-видимому, означает отказ от других любовных отношений и путь творчества. Сам выход «Вечернего альбома» — результат этого решения. Об истории создания сборника и об обнаруженных параллелях с героями ростановской пьесы мы поговорим в другой заметке. Пока же отметим, что драматические коллизии «Принцессы Грезы» оказались близки Марине Цветаевой в период ее первых любовных переживаний, и поэтому появление эпиграфов из ростановской пьесы в дебютном сборнике стало закономерным следствием могучего воздействия, которое оказало искусство французского драматурга на начинающего русского поэта.

ЛИТЕРАТУРА

1. ВА — Цветаева М. Вечерний альбом. Стихи. М., 1910.
2. Ростан  — Ростан Э. Пьесы. Пер. с фр. Т. Щепкиной-Куперник. М., 1983.