По утверждению Т.С. Кругловой, заключительные стихи цикла выдержаны в жанре плача. Что же это значит и когда можно определенно утверждать, что именно перед нами — эпитафия или плач?

Словари определяют этот жанр таким образом:

 

ПЛАЧ, причитания (причеть, голошение, вопль, крик), — жанр русской обрядовой и бытовой народной поэзии; лирико-драматическая импровизация в стихах, в которой оплакивается смерть или несчастье близкого человека. Как своеобразный литературный жанр, П. встречаются в древнерусской литературе, например плач Ярославны в «Слове о полку Игореве».

Обычная стихотворная форма П. — фразовик с трехсложной клаузулой…Среди П. встречаются такие, в которых явно присутствует метрическое, стопное начало. … строго метрические стихи полубылинного строя (четырехкратный четырехдольник третий): (Квятковский: 213)

Итак, определение выявляет такие существенные признаки этой своеобразной формы:

• Оплакивание смерти или несчастия
• Соотнесенность с фольклорной, обрядовой традицией
• Стихотворное воплощение темы оплакивания
• Лирико-драматическая импровизация на тему.

Сравним эти признаки с теми, которые мы нашли значимыми для эпитафии:

1. Небольшой размер текста
2. Мотив путника, странника.
3. Сопоставление земного и небесного путей
4. Мотив дороги, путешествия
5. Обращение к прохожему-наблюдателю.

Напомним, что мы почерпнули эти признаки из анализа конкретного стихотворения Цветаевой «Идешь, на меня похожий…», — и поэтому приведенные мотивы, надо полагать, вовсе не обязательны для жанра эпитафии как такового. И хотя и в том, и в другом случае произведение посвящено памяти умершего, но  при сопоставлении двух жанров очевидно, что весь ритмический, интонационный смысловой, стилистический характер у плача принципиально иной, чем у эпитафии. Эпитафия, при всем разнообразии тем и мотивов, обращена к одному и тому же человеку: «прохожему» и концентрирует в кратких формулах одно и то же: высшую ценность личности, которой лишился мир, то есть здесь на первом месте смысловой план. Плач же выражает переживание утраченного, и основной его акцент — эмоциональный: это определяет и само название жанра, и его происхождение из народных обрядов.

Как же обстоит с этим жанром в цикле?

Стихотворение, написанное 15 августа 1921 года,  непосредственно следом за стихотворением «Вот он — гляди — уставший от чужбин…», представляет собой в этом ракурсе нечто неожиданное:

Останешься нам иноком:

Хорошеньким, любименьким,

Требником рукописным,

Ларчиком кипарисным.

 

Всем — до единой — женщинам,

Им, ласточкам, нам, венчанным,

Нам, злату, тем, сединам,

Всем — до единой — сыном

 

Останешься, всем — первенцем,

Покинувшим, отвергнувшим,

Посохом нашим странным,

Странником нашим ранним.

 

Всем нам с короткой надписью

Крест на Смоленском кладбище

Искать, всем никнуть в чéред,

Всем, ………, не верить.

 

Всем — сыном, всем — наследником,

Всем — первеньким, последненьким.

 

Это плач? Действительно, первой до последней строки стихотворение выдержано в одной и той же монотонной, протяжно-распевной интонации перечисления, однотипного повтора, с которой принято в народе плакать по потере. Схожая манера наблюдается в приведенном выше примере «Плача Ярославны»:

« “О ветер, ветрило! Зачем, господин, наперекор веешь? Зачем мечешь хиновские стрелы на своих легких крыльях на воинов моего лады? Разве мало тебе под облаками веять, лелея корабли на синем море? Зачем, господин, мое веселье по ковылю развеял?” (Слово)

Классический пример плача находим в воспоминаниях Т. А. Кузминской о Ясной Поляне после смерти Льва Толстого:

Приходили и бабы и выли на могиле:

«»От сумы ли, от тюрьмы ли, от беды ли, кто-то защитит нас обездоленных…», и голоса их гулко раздавались в тиши леса и жалобно терялись в пространстве» (Кузминская)

Сопоставление доказывает, что в манере воплощения Цветаева следует в русле традиции, и нет причин сомневаться, что перед нами — произведение в жанре плача. Но удивительное дело: в отличие от приведенных примеров «плач» Цветаевой воспринимается совсем иначе: его эмоциональный тон не унылый, не скорбный, а светлый. Это не оплакивание, а воспевание Блока, и говорится в тексте не о потере, не об утрате, а — о вечном присутствии поэта в мире живых: в их душах, во всех ипостасях, которые отождествляются с личностью Блока. Таким образом утверждается такая жизнеутверждающая сила этой личности, такая ее неразрывность с миром, такая неотъемлемость от него, которая одолевает самое смерть. И форма «плача» служит этому песнопению фоном, контрастно и парадоксально усиливающим риторический эффект «коллективного монолога».

Это кардинальное отличие от традиции жанра —  как минимум одно проявление новаторства поэта-Цветаевой. Вероятно, углубление в анализ может принести еще немало открытий.

Мы же на этом заканчиваем первый и вынужденно поверхностный разбор цикла «Стихи к Блоку». Но не расстаемся с ним. Впереди — новые знакомства с поэтикой Цветаевой на представленном в наших заметках корпусе ее текстов, входящих в школьную программу: знакомства, которые не перестают быть новыми.

ЛИТЕРАТУРА

1. Квятковский — Квятковский А. П. Поэтический словарь / Науч. ред. И. Роднянская. — М.: Сов. Энцикл., 1966.
2. Кузминская — Кузминская Т. А. Моя жизнь дома и в Ясной поляне: Воспоминания / Вступ. ст. С. М. Брейтбурга; Общ. ред. и примеч. Т. Н. Волковой. — 3-е изд. — Тула: Тульск. кн. изд-во, 1960.
3. Слово  — Слово о походе Игоревом, Игоря, сына Святославова, внука Олегова. — http://www.vostlit.info/Texts/rus7/SlovoIgor/frametext.htm