Нашу предыдущую заметку мы закончили предложением пролистать роман «Камо грядеши?» дальше первой страницы. И вот перед нами предстает сцена, в которой Петроний встречается с благородной Лигией:

 

 

 

 

Но, приглядевшись в триклинии поближе, он подумал, что, пожалуй, именно такой можно себе представить юную Аврору, — и как знаток женщин отметил в ней нечто необычное. Он все увидел и все оценил: и розовое, будто святящееся личико, и свежие, точно для поцелуя сложенные, губки, и голубые, как морская лазурь, глаза, и алебастровую белизну лба, и пышные темные волосы, отливающие на извивах янтарем или коринфской медью, и стройную шею, и божественную линию плеч, и всю ее гибкую, тонкую фигуру, юную и свежую, как майский день, как только что распустившийся цветок… А в этой девушке с фигурой танагрской статуэтки дышит не только весна — в ней живет лучезарная Психея, светясь в ее розовом теле, как огонь светится в лампе (Сенкевич)

Описание Лигии не только содержит черты, обнаруживающие внешнюю и душевную красоту девушки. Для полноты представления образа читателю предлагается сравнение с Авророй, с одной стороны, и Психеей — с другой. Аврора — богиня зари, символ юности. Психея — богиня души. Лигия, соединяя их черты, тем самым приобретает в глазах Петрония ауру божественности, и это определяет ее сюжетную линию в романе.

Имя Лигии, в отличие от Петрония, у Цветаевой не встретить. Вряд ли ей была близка столь правильная, идеальная натура, цельная в своем духовном совершенстве. Но при этом каждая из «составных частей» ее божественной ипостаси имеет с цветаевским творчеством самую прочную связь.

И вот мы открываем страницу пьесы «Каменный Ангел». И читаем описание героини:

…звонкий, легкий, счастливый шаг. — Аврора. Восемнадцать лет. — Белокурые косы. Лицо затмевает одежду, глаза — лицо. (Цветаева 3: 420)

Лаконичная ремарка столь же ярко передает образ Авроры, сколько пространное описание Лигии как земной реплики богини зари. Так же, как Сенкевич, Цветаева обозначает те черты Авроры, которые отражают ее юность, свежесть, сияние ничем не омраченного утреннего счастья.

А упоминание Психеи ведет нас к глубинным основам цветаевского самосознания: ведь тема Психеи, как установлено исследователями, является одним из лейтмотивов творческого пути Цветаевой:

Образ/понятие Психеи у Цветаевой связаны с магистральной для ее творчества темой «души». «Душа» — одно из важнейших понятий в поэтическом словаре Цветаевой (Войтехович: 15)

Значит ли такое совпадение, что Цветаева была знакома с образом Лигии и ее описанием, могла ли она запомнить, усвоить текст Сенкевича и трансформировать его в собственные тексты? Можно предположить, что — да. И для нашего предположения находится еще одно, весьма любопытное основание.

На этот раз мы прежде всего заглянем в текст «Каменного Ангела». Вот Аврора подходит к изваянию у колодца, в череде других героинь. И приветствует статую Ангела самым неожиданным образом:

 

(Вскакивает на край колодца — Ангел — огромный, она — маленькая, — становится на цыпочки, обвивает Ангела за шею руками, целует, куда достает губ<ами>.) (Цветаева 3: 420)

Непосредственность поведения героини, однако, становится не так уж оригинальной, если у нас под рукой еще лежит том «Камо грядеши?» Одна из героинь — рабыня Евника — пылает безумной любовью к Петронию. Герой давно привык к ее услугам и не замечает, как страдает девушка от его безразличия. Но чувства требуют выхода, и вот каким он оказывается:

Осталась в унктории одна Эвника. … взяла выложенный янтарем и слоновой костью табурет, на котором только что сидел Петроний, и осторожно поставила его возле статуи своего господина. …Эвника встала ногами на табурет и, оказавшись вровень со статуей, вдруг обвила ее шею руками; затем, откинув назад свои золотистые волосы и прижимаясь розовым телом к белому мрамору, страстно припала губами к холодным устам Петрония. (Сенкевич)

Не правда ли, сцена до удивления схожа с той, что мы только что прочитали в пьесе Цветаевой? Огромная статуя героя заставляет маленькую героиню взобраться на табурет (у Цветаевой — на край колодца). Затем героиня обвивает руками шею «любимого» и предается страстным поцелуям.

Да, можно сказать, что замыслу сходной сцены и предназначено быть воплощенным сходными средствами. Для большей объективности приведем еще одну подобную художественную сцену, источник которой вполне реален.

Лев Толстой, «Война и мир». Наташа Ростова оказывается наедине с Борисом Друбецким в «цветочной». Любовный инстинкт ведет ее к заигрыванию с героем, а пылкая натура досадует на его нерешительность. И вот:

Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи, и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы. (Толстой)

Как известно, подобный поступок совершила в юности свояченица Толстого Т. Кузьминская, прототип образа Наташи Ростовой.

Не будем утверждать, что Сенкевич держал в уме эту сцену, когда описывал Евнику. Но когда Цветаева работала над соответствующей сценой «Каменного Ангела» — не отразились ли в ней впечатления даже не одного, а двух широко известных произведений?

Заметим кстати, что и Друбецкой — тоже в своем роде «Каменный Ангел», красивый юноша, лишенный души…

Так или иначе, замеченные сходства и явные упоминания героев романа «Камо грядеши?» дают, как нам кажется, существенные основания включить произведение Генриха Сенкевича в круг чтения Цветаевой. И, может быть, найти еще новые переклички двух авторов.

ЛИТЕРАТУРА

1. Войтехович — Войтехович Р.С. Психея в творчестве М. Цветаевой: Эволюция образа и сюжета. Тарту: Tartu University Press, 2005. 166 с. – (Dissertationes Philologiae Slavicae Universitatis Tartuensis. 15.).
2. Сенкевич — Сенкевич: Генрик Сенкевич.  Камо грядеши? — http://lib.ru/INOSTRHIST/SENKEWICH/kamo_gryadeshi.txt_with-big-pictures.html
3. Толстой — Л. Толстой. «Война и мир». — http://ilibrary.ru/text/11/p.10/index.html
4. Цветаева 3 — Цветаева М. Собрание сочинений: в 7 т. Т. 3: Поэмы. Драматические произведения / Сост., подгот. текста и коммент. А. Саакянц и Л. Мнухина. М., 1994.