Совсем недавно, 28 декабря 2016 года, на сайте «Комсомольской правды» опубликовали рассказ-интервью с Августой Корнеевной Васько

http://www.krsk.kp.ru/daily/26625/3643435/

Ни название заметки «Как зэки судью в карты проиграли», ни имя героини не дали бы ни малейшего повода догадаться, что речь в ней — о человеке, которого судьба свела с Ариадной Сергеевной Эфрон, в обстоятельствах, одинаково трудных для обеих. И для обеих это знакомство имело свое значение.

Не будем пересказывать повествование о судьбе девочки из северной деревни, сумевшей подняться до немалых профессиональных высот и даже основать семейную династию юристов. Заметка в КП открывает достаточно много интересных подробностей биографии Августы Васько. Но знание биографии Ариадны Эфрон уводит на неожиданные перекрестки судеб и открывает юность Августы Васько, когда она еще была просто — Гутя Попова.

Ей посвящены страницы воспоминаний подруги Ариадны Сергеевны, посвященные туруханским годам. Ада Александровна Шкодина рассказывает:

Особенно много пришлось Але возиться с Гутей Поповой. О своем происхождении, довольно неясном, Гутя говорила, что она незаконная дочь ссыльной и вохровца, который после ее рождения куда-то исчез.

Была она неуклюжим, долгоруким подростком с копной рыжих волос, со скверным, злым характером и неистребимым тщеславием. Аля находила, что у нее классические кисти рук с длинными, слегка приподымающимися кверху кончиками пальцев. У Гути практически ничего не было, и нам пришлось поделиться кое-чем из нашей скудной одежды, чтоб она могла приходить в клуб. Свою незаконность и сиротство (мать умерла) она никогда не могла забыть, и эта травма рождала в ней страстное желание доказать, что она не хуже, а даже лучше многих.

…К Але она относилась с завистливым любопытством. С интересом следила за тем, как она оформляет клуб для детских утренников, когда Аля, побелив помещение за сценой, быстрыми точными мазками рисовала контуры героев сказок.

…Гутя сказала однажды:

— Ариадна Сергеевна, напишите мне на память стишки про любовь.

На следующее утро она говорила девчатам по секрету, что у нее новый поклонник летчик, который скрывает свое имя и послал ей вот какие стихи…

Конечно, все дошло до Али, и она, добродушно смеясь, мне об этом рассказывала, а Гуте старалась с глазу на привить какие-то понятия о порядочности, что плохо удавалось. (Мироедиха)

 

В этом рассказе самое важное — не недостатки Гути (что можно было бы и ожидать от девушки, родившейся и выросшей в таких обстоятельствах?), а другое.

Во-первых — «страстное желание доказать, что она не хуже, а даже лучше многих». Жизненная ситуация Гути была типичной для детей глухой северной окраины. И хвастовство, и ложь, и неуклюжесть (у А. Шкодиной сохранилась в памяти смешная попытка Гутиного танца) — подростковыми пороками Гутя была наделена в той же мере, как и другие ее сверстницы. Но много ли среди них было таких, которые не соглашались мириться с выпавшей им жалкой судьбой, тянулись вверх, стремились добиться лучшего?  Люди вроде Гути Поповой рвались к тем высоким целям, как их понимали; они проявляли в своей «самопрезентации» природные недостатки, без конца подставлялись под заслуженную критику, — и не сдавались, шли дальше, продолжали искать ориентиры роста.

Во-вторых, важно то, что эта причина и вызывала обостренный, и завистливый, и восхищенный интерес Гути к Ариадне Сергеевне. Будь девочка иной по личному складу, А.С. осталась бы для нее такой же чуждой и неинтересной, какой была в восприятии других жительниц Туруханска, даже и не запомнивших ее пребывания. Для Гути, судя по рассказу Ады Александровны, важным было все: и что делала, и что говорила, и как выглядела ссыльная взрослая женщина, с которой у нее не было и не могло быть ничего общего… Но в том-то и дело, что — было: стремление подняться над обстоятельствами.

В-третьих — это, со своей стороны, объясняет и причины внимания к девочке со стороны Ариадны Сергеевны. Как видим, она оценила и редкие физические качества юной Гути: «классические кисти рук с длинными, слегка приподымающимися кверху кончиками пальцев» — признак аристократической породы. Тут могло сказаться не только художественное образование А.С. давшее ей богатые познания человеческой натуры, но и подобное внимание к ней самой со стороны матери:

Я отношусь к Але, к<а>к к принцессе. У нее + надо мной: полный аристократизм физической природы. (НЗК1: 72)

Але суждено воскресить древних богинь.

… В Але есть начало статуи. (НСТ: 60)

Цветаева ценила в дочери «породу», наследство и по своей линии, идущей от польских аристократов, и доставшееся Але по линии отца, Сергея Яковлевича. Сама А.С.

вспоминала, как в Париже, ей, тогда 20-летней, Иван Алексеевич Бунин говорил: — Покажи руки… Нет, не та порода! А ты знаешь, я юношей был буквально влюблен в твою бабушку. Сидел в углу и любовался ею. Красавица? Нет, не то, — прекрасная! И — порода! порода! (НСИП: 16)

Но физическая «порода» в духовном мире Цветаевой — лишь основа личного совершенства. Настоящую ценность она обретает при наличии соответствующих нравственных, интеллектуальных, человеческих качеств:

Неслыханное счастье (не носителю — миру!) — личности в породе, породы в личности. (НСТ: 20)

Для Цветаевой человек, наделенный в равной степени физическим и душевным богатством, ценен не для себя самого, а для мира. В том, насколько существование  такого человека делает мир совершеннее, и заключается смысл того, как он распорядится дарами природы и наследственности.

Судя по воспоминаниям, А.С. выделяла девочку, относилась к ней с неустанным вниманием и заботой — потому, что не только увидела в ней физическую «породистость», но и оценила ее стремление выдвинуться, опровергнуть заданные установки незавидного происхождения, безнадежных жизненных обстоятельств, обрекавших на скудное стылое существование в северной глуши, попыталась гармонизировать телесное и духовное начала. Потому и терпеливо старалась, несмотря на очевидные пороки, «привить какие-то понятия о порядочности», привлекала ее к участию в клубных мероприятиях, позволяла следить за своей работой, давала уроки художественного чтения.

— Ариадна Эфрон большое значение оказала в моей судьбе, — говорит Августа Корнеевна. – Это ведь она научила меня дикции, приносила мне стихи вечерами, а утром я их читала вслух и с выражением. Зато потом, мне рассказывали, что я читала приговор так, что мурашки по телу бежали (КП)

И хотя, по мнению А.А. Шкодиной, воспитание удавалось плохо, но дальнейшая судьба Гути Поповой доказывает, что уроки, полученные у туруханской ссыльной, принесли определенные плоды. Разумеется, не одна Ариадна Сергеевна оказалась добрым гением: судя по рассказу «Комсомольской правды», Августа Корнеевна сполна воспользовалась шансами, которые предоставила ей судьба. Итоги ее жизненного пути вполне достойны уважения.

Есть и еще один важный момент, о котором удалось узнать из очерка. Даже уехав из Туруханска, Ариадна Сергеевна не забыла о своей подопечной. Не было причин, покончив с ссылкой, вернувшись в свой мир, продолжать знакомство с девочкой, наделенной не только красивыми пальцами, но и существенными нравственными недостатками. Но А.С. продолжала следить за ее судьбой, не оставляла духовной опеки:

Долгое время они писали друг другу письма. В то время Августа как раз поступила в юридический институт в Свердловске на очное отделение. Но общежития не было, жить негде. Бросила учебу и вернулась в родной Туруханск. Написала об этом подруге и в ответ пришло письмо, полное сожалений.

«Гутя, Гутя что ты наделала, я бы тебе помогла, я сейчас делаю переводы со всех иностранных языков мамины стихи, живу немного богато, могла бы помогать тебе!» (КП)

То, что эти слова запомнились на всю жизнь и цитируются сегодня 82-летней Августой Корнеевной, говорит о том, какими важными и уместными они оказались, как поддержали Гутю в критический момент, помогли не сдаться и вернуться на путь профессионального восхождения.

Однако необходимо сказать и о том, что мнение А.А. Шкодиной о Гуте находит подтверждение в воспоминаниях других туруханских жителей:

К.П. Канаева рассказала, как едва не пострадала ссыльная Л.И. Ролавс. Ей прислали вещи, которые она продавала, «нужно же было чем-то жить». Некая Гутя Попова, из местных, работающая в нарсуде, написала об этом заявление в суд. Могло возникнуть дело о спекуляции (так в то время называли перепродажу вещей), а за спекуляцию строго карали. Калиса Петровна не знает деталей, но как-то дело обошлось. Однако Ариадна Сергеевна и Ада Александровна, находившиеся в хороших отношениях с Людмилой Исааковной, очевидно, знали этот случай. …Л.И. Ролавс впоследствии рассказала К.П. Канаевой, приехавшей к ней в гости, что А.С. Эфрон не впустила в свою московскую квартиру Августу Попову (к тому времени та получила высшее образование и стала судьёй). (Мемориал)

Ситуация, без сомнения, была крайне неприятной, хотя не стоит рассматривать ее только с точки зрения пострадавшей стороны. С точки зрения Августы, она поступила так, как требовал ее статус — представителя закона. Другое дело, что подобные случаи требовали не следования букве уголовного кодекса, а широкого взгляда, умного отношения, человеческого понимания, — и, судя по результатам («дело обошлось»), нашлись умные люди, сумевшие грамотно «разрулить» ситуацию. Не все ясно с обстоятельствами знакомства Ариадны Сергеевны с инцидентом, но возможно, что, узнав о произошедшем от близкой подруги, она изменила отношение к бывшей подопечной и, увидев, что ее уроки порядочности не дали должного результата, действительно не пустила Августу Попову в квартиру.

Однако это не значит, что этих уроков не стоило давать.

Сопоставление рассказа об Августе Васько с воспоминаниями Ады Шкодиной с новой стороны открывает нам  уникальность человеческого таланта Ариадны Сергеевны Эфрон, дает новые факты ее нравственного влияния на людей, новый пример проявления той «личности в породе, породы в личности», о которой говорит Цветаева. И в этом, может быть, главный вывод статьи, опубликованной в «Комсомольской правде».

К сожалению, о судьбе переписки А.С. Эфрон и Гути Поповой в очерке не сообщается. Но будем надеяться, что и сама Августа Корнеевна, и ее близкие берегут письма Ариадны Сергеевны —  ее духовное наследие.

ЛИТЕРАТУРА

1. КП — Киршева И. Как зэки судью в карты проиграли.  —http://www.krsk.kp.ru/daily/26625/3643435/
2. Мемориал — Поселенская, поднадзорная…  —http://www.memorial.krsk.ru/Work/Konkurs/10/Kotieva/0.htm
3. Мироедиха — Эфрон А. Мироедиха. Рассказы. Письма. Очерки. Федерольф А. Рядом с Алей. Воспоминания. М.,  1996
4. НЗК1 — Цветаева М. Неизданное. Записные книжки: В 2 т. Т. 1: 1913–1919 / Подгот. текста, предисл. и примеч. Е. Б. Коркиной и М. Г. Крутиковой. М., 2000
5. НСИП — Цветаева М. Неизданное. Семья: История в письмах / Сост., подгот. текста, коммент. Е.Б. Коркиной. М, 1999.
6. НСТ — Цветаева М. И. Неизданное. Сводные тетради / Подгот. текста, предисл. и примеч. Е. Б. Коркиной и И. Д. Шевеленко. М., 1997